Игорь ШЕВЕЛЁВ.

Портреты под стенограмму.

НИКИТА МИХАЛКОВ.

Вместо введения.

В газету,где я тогда работал,каждую неделю приходил гость. Гость,как
правило,высокий и знаменитый,чье имя было и остается на слуху.Из самых первых
лиц.Дело в том,что главный редактор был одним из самых авторитетных деятелей
перестройки и первых лет ельцинских реформ.Последующая отставка тоже пошла ему
на пользу,прибавив к образу человека свободомыслящего черты невинно за это
свободомыслие пострадавшего.Короче,репутация его была безупречна,вход в самые
высокие кабинеты свободный,политическое лавирование безошибочным.Первые лица
государства,видные деятели культуры приходили к нему как к родному.
То,что происходило в редакции во время встреч,в социологии называется
углубленным интервью.Не спеша,под чашечку кофе с коньяком,клиент
расспрашивался доверительно и,как сказал бы Достоевский,“с подходцем”.Устоять
перед обаянием главного редактора,когда он считал нужным пустить его в
ход,устоять было невозможно.Да и вопросы были под стать.Предварительно
изучалось досье клиента.То,чего там отсутствовало,дополнял по личным
воспоминаниям,сам главный. Таким вопросам позавидовал бы и следователь
Порфирий Петрович, “раскалывавший” Раскольникова в романе “Преступление и
наказание”.Помню,как постепенно,на втором часу беседы размяк непробиваемый
генерал Лебедь,и если бы его не увел ординарец,то много чего наговорил бы.
Но и так откровений оставалось достаточно.По условиям формы беседы и объема
газетной полосы многое так и оставалось “за кадром”.И прежде всего
непосредственное впечатление от собеседника,не всегда ему льстящее.Поскольку
“подавать гостя в лучшем виде” было непременным условием издания.Что - и
правильно,и прилично.Однако,всему приходит свое время.Придет оно,думаю,и для
того,чтобы дать портреты тогдашних гостей на фоне полной стенограммы. Пока же
– самые вкусные из невошедших в газету кусочков.

Свой среди чужих.

Не любить актера и кинорежиссера Никиту Михалкова, кажется,
невозможно.Особенно при личном общении,когда ты ему ничем не обязан и ничего
не должен.Актерский его образ многогранен,профессиональное умение работать с
людьми беспредельно.Когда видишь Михалкова перед собой,кажется,что он играет
одну из множества экранных ролей,за которые ты им восхищался и
восхищаешься.Иногда кажется,что он играет все эти роли – разом.В последнее
время он старается играть лишь последнюю по времени роль – русского
императора.Но и она делится то на доброго царя-батюшку,то на сурового
отца-воспитателя нации,втолковывающего ей прописные истины добронравия и
православной веры,то на ждущего своего времени наследника престола.
Самым,наверное,забавным показался один из первых моментов беседы,когда главный
редактор сходу рубанул гостя обухом по башке,спросив,каким тот видит свое
собственное место в будущей президентской гонке.
В глазах Михалкова вдруг мелькнул испуг и неуверенность. Ну один к одному -
его роль в собственном фильме “Свой среди чужих,чужой среди своих”.Когда
его,анархиста и главаря банды, вдруг обрывает белый офицер в исполнении
Александра Кайдановского.И мгновенно за вальяжным наглецом проявляется
недоучившийся гимназист-двоечник,мальчишка,напяливший на себя чужую роль.Как
сыграл это одним взглядом в фильме Никита Михалков,мы помним.Когда видишь это
совершенно нечаянно в жизни,приходишь в полный восторг.
Конечно,Никита Сергеевич тут же овладел собой,и больше подобный казус не
повторялся.Он свободно вошел в образ, который развивает на нынешнем творческом
этапе: солидного общественного деятеля национального масштаба.Он говорил о
христаинском отношении к нынешнему президенту.О безбожье большевизма и его
разношерстных продолжателях в нынешней России.Об опасной судьбе страны и о
мировой катастрофе, которая случится при возможном распаде ядерной страны.О
необходимости нравственного покаяния.О себе как о русском художнике,которому
достаточно его дела.
Видно было,что он оседлал коня,которым вполне владеет. Риторика его была
жива,разнообразна и достаточно накатана.И в то же время не оставляло
ощущение,что он в какой-то степени всего лишь играет самого себя.Ну слишком он
умный человек, чтобы не видеть себя со стороны,не контролировать и не
направлять в нужное русло.
Но тут последовали личные вопросы – о семье,о родителях, об отце,Сергее
Владимировиче,замечательном детском поэте, царедворце,авторе гимна СССР,главе
писательской организации и вообще слишком сложной и разнообразной
личности,влияние которой оставит след на любом человеке,а не только на
том,кого как Никиту Сергеевича,называют “папиным сыном”.

Ненаписанные мемуары.

Я не знаю,почему Никита Михалков до сих пор не написал своих
воспоминаний.Сегодня их,кажется,даже ленивые и мертвые написали.Может
быть,именно поэтому он и не написал. Но,конечно,чтение бы это было
сверх-занимательное.Начиная с детства в среде советской номенклатуры,имеющей
дачу на Николиной Горе.Папа – понятно.Сталинский выкормыш,но и представитель
древней и богатейшей некогда фамилии Михалковых (с ударением на втором
слоге),но и друг гениального авангардиста 30-х,поэта-обериута Александра
Введенского.Мама – Наталья Кончаловская,писательница,дочь художника Петра
Кончаловского,внучка гениального русского художника Василия Сурикова.Брат –
Андрон Михалков-Кончаловский,известный кинорежиссер,ярый западник в отличие от
Никиты,чьи откровенные мемуары не так давно сотрясли Москву.А уж про
жен,любимых женщин,друзей,знакомых можно разве что энциклопедии писать...

-Никита Сергеевич,насколько атмосфера в Вашем родительском доме
соответствовала Вашей личности? Насколько она Вам органична была тогда и
сейчас?

-Я надеюсь,что я полностью соответствую той обстановке,которая царила в нашем
доме.Ну как вам ее описать? Я не мог понять,за что меня не любят в
классе,когда утром я честно признавался учительнице,что опоздал,потому что
Святослав Рихтер играл у нас до трех часов ночи и не давал спать.Но это ведь
правда.И я не понимал,что в этом особенного, когда на меня смотрели:“ишь
ты,Рихтер ему играл!..”
Это было естественно как дыхание.Естественная жизнь в большой семье с сильной
корневой системой.Во всем,что касалось быта,гостей,традиций семью держала
мама.Отец нами занимался довольно мало.Но его юмор и потрясающее умение
совершенно неожиданно поворачивать ситуацию,в которую он и все мы
попадали,удерживало около него и его друзей,и,главное, нас.
Я детстве,например,был порот неоднократно.Но,конечно,не так,чтобы рассказывать
об этом наподобие Максима Горького, которого,кстати,тоже не очень-то
пороли.Каких-то диккенсовских жестокостей в нашей семье не было.
Были серьезные споры с отцом в уже более зрелом возрасте. В какой-то момент я
помню отца неожиданно жестоким по отношению ко мне.Мы ехали в машине на
дачу.Должен был быть футбол по телевизору,мы спешили.Вдруг заспорили о том,о
сем.Я говорю:“Да ладно тебе: “А у Тома,а у Тома ребятишки плачут дома”. Пишешь
всякую хрень...”. Он остановил машину и сказал: “М-между п-прочим,то,что я
п-пишу,кормит тебя,твоего брата и всю семью.Выйди из машины!” И уехал. Я
остался посреди дороги и пешком добирался километров двенадцать.
И,честно говоря,за эти двенадцать километров до дома многое понял.И дело не в
том,что я чего-то испугался.Что меня накажут или лишат каких-то благ.Я просто
подумал,что все это – правда.Вольная идеология или вольное поведение при
том,что ты питаешься с руки,которую осуждаешь – невозможны.Или уходи из
дома,или принимай то,что есть.
Но отец никогда не давил на нас в жизни.И вообще особо не
вникал.Например,когда меня забрали в армию,он понятия не имел,где я служу.До
тех пор,пока мне не разрешили написатаь из “учебки”.

-Говорили в свое время,что именно он Вас и отправил вас в армию,чтобы
“поставить на место”.

-Да нет,все это совершеннейшая ложь.Как и о его звонках министру
обороны.Причем,тупая ложь.Моя “армейская история” еще впереди.Бог даст,я
когда-нибудь еще издам свои записные книжки,дневники,которые вел в армии.Чтобы
все сразу стало понятно.Я эти дневники двадцать три года прятал,потому что,
если бы их обнаружили,мне бы тогда,думаю,мало не показалось.
Просто,чтобы было понятно: я в 1972 году не сильно отличался от своим
внутренним убеждениям от себя нынешнего. А убеждения эти с помощью матери,деда
и вообще семьи строились на представлении о мире в свете православного
учения.У нас и духовник был дома.Это тоже от мамы.Отец просто не
мешал.Священник приходил на дачу,когда отца не было,чтобы никого не смущать.
Поэтому,что я взял от семьи?.. Вот я сейчас наблюдаю за отцом и должен вам
сказать,что только теперь понимаю,что такое настоящий аристократ.Вот он – и
есть.Эта его безропотность в переживании разных проблем – и бытовых,и тех,что
поважнее.Его внутренний покой.Принцип,которым он сам жил и учил жить нас: от
службы не отказывайся,на службу не напрашивайся.Его принятие всего,что
происходит,как данности. Его неучастие в том,в чем он не хочет принимать
участия. Возможность говорить и делать то,что он думает,и при этом быть
совершенно независимым с бытовой точки зрения.
Я ведь вижу сейчас,когда ему что-то надо,как ему трудно попросить это у меня
или у брата.Притом,что,естественно даже разговоров никаких с нашей стороны и
быть не может.Но я вижу, как он подходит к этому разговору,каких он ему стоит
внутренних мучений.Потому что он с тринадцати лет зарабатывал себе на хлеб и
привык всегда жить самостоятельно.
А его потрясающая способность общения...И его,и мамина. Меня всегда поражало
как мать могла разговаривать совершенно на равных с человеком любого
уровня.Будь то истопник на даче или министр культуры Михайлов.И с каждым она
находила интересную им тему.Ей никогда не было скучно.Я никогда не видел ее
ничего не делающей.Вообще никогда.Чтобы она просто сидела,ничего не делая.
Что передалось? Труд,который всегда был в доме,плюс терпение.Например,нам с
сестрой и с братом запрещалось резхать бечевки или ленты,которыми завязывались
торты и подарки.Привозят торт.Продавщица его завязала бечевой узлов на
сорок.Естественно,хочется разрезать и всё.Нет,нам это было запрещено.Надо было
все,не спеша,развязать.Доставались иголки, чтобы все эти узлы поддеть,ломались
ногти,чертыхались, но все в конце концов развязывалось.И была в доме такая
коробочка,где все эти бечевки складывались скрученными. Можно было подумать со
стороны,что это семья Плюшкина.Но это такое было правило.
Кстати говоря,это правило осталось и у меня в семье.Мои дети тоже не смеют ни
ножницами,ни ножом резануть.Все развязывается.Хорошая,настоящая школа.В смысле
доведения любого дела до конца.За это время много чего продумаешь.Ты уже и
пирожное это есть расхочешь,пока развяжешь его.Что тоже,в общем,не плохо.
Так что с отцом у меня были разные и трудные разговоры.Но я убежден,что
величайшее счастье моего отца,которому 86 лет,что на его руках нет чужой
крови.Могло быть,но - нет.И потом Господь даровал ему такой легкий большой
талант детского писателя,что все остальное,включая политическую
деятельность,это пена.Остается “Дядя Степа”,остаются детские стихи,остаются
смешные басни.Остается все,что делает его по-настоящему замечательным детским
поэтом,на стихах которого все мы выросли.
И как замечательно сказал покойный Ролан Быков,Царствие ему Небесное,когда ему
задали вопрос:”Почему Михалков при всех режимах в порядке?” – “Волга течет при
всех режимах!”

Коммунистические аристократы.

-Кстати об общности режимов.В фильме “Утомленные солнцем” у Вас есть эта тема:
старая и новая аристократия. Баре, которым всегда на Руси жить
хорошо.Насколько это все подтверждено опытом вашей семьи?

-Вы знаете,очень много людей советской культуры вышли из культуры
русской.Алексей Толстой,Максим Горький, Станиславский – они вышли из
дореволюционной России.Только Маяковский ходил в желтой кофте,и бабушка
спустила его лестницы,заявив,что отказывает ему в своем доме.А Хлебников, если
судить по письмам мамы,спал у нас в доме на рояле.
И у нас за столом,когда за ним собирались генерал Московский,Александр
Александрович Вишневский витали такие имена,что мало не покажется:“Сережа
Рахманинов...Паша Васильев...” Причем,это было естественно.
Понимаете,в чем дело.Каждый человек,который вынужден продолжать жить,тем более
художник,должен создать себе хотя бы иллюзию,что жизнь,которую он
ведет,органична его существу.Иначе,как он вообще сможет продолжать что-то
делать?
Поэтому были эти поселки для избранных.Эта Николина Гора,где жили
Прокофьев,Качалов,с которым у нас был общий забор.И они там гуляли в 30-е годы
с этими своими барскими тросточками,несмотря на разгар советской власти.
Пусть у них были определенные ограничения,но,сознательно или неосознанно,они
жили,принимая те правила игры,по которым их заставляла жить судьба и их
страна.Кто-то делал на этом свою карьеру,кто-то предавал других.Сейчас
открывается огромный пласт всяких поворотов биографии.Но ведь сам человек не
выбирает ни времени,в котором ему родиться,ни места, где ему жить,ни
родителей.
Почему я снимал эту картину “Утомленные солнцем”? Да потому что и в 30-е годы
не каждый человек и не все время думал только о том,как себя чувствует товарищ
Сталин.
В это время рождались дети.Люди любили друг друга.Что-то строили,имели
какие-то надежды.Человек всегда ищет то,что может его сделать достойным в
своих собственных глазах.А как иначе? Это не умаляет ужасов ГУЛАГа или чего-то
еще.Но всегда есть разные пласты жизни.Многие меня обвиняли в том,что я
лакирую действительность,оправдываю сталинизм.Но это глупость.Я просто
рассказываю о той части жизни,которая тоже существовала.
Если вы работаете в уголовном розыске,то вся ваша жизнь соткана из будней
уголовного розыска.То есть из преступников, из крови,из опасности,из запаха
пороха и тому подобного.Это жизнь этого человека.
Но рядом была жизнь другого человека.Допустим,Галины Улановой.Которая ничего
не знала про запах пороха и про то,что творилось в это время.Которая была
великой балериной и танцевала,получая сталинские премии,всенародную любовь и
наслаждение от того,что она делает.И прожила,слава Тебе, Господи,долгую
жизнь.Не очень-то,в общем,вдаваясь в подробности того,что происходило в это же
время на Беломорканале.
Я это не к тому,чтобы кого-то оправдывать или кого-то осуждать.Я просто говорю
о том,что если искренне рассказывать то,что,как тебе кажется,ты знаешь, - в
результате может возникнуть полифоническая картина реальности,где есть и то,и
это.Скажем,есть картина “Утомленные солнцем” и есть картины Алексея Германа.
И то,и другое – правда.И глупо и наивно говорить:нет,вот это ложь,а правда
–то.В этом и заключается сложность жизни,ее многогранность,ее,Я бы даже
сказал,непостижимость.Другое дело: что же является центром,объединяющим и ту,и
другую правду?Если бы не разрушалась корневая система веры в стране, думаю,что
и то,и другое не было бы так безобразно разобщено и противопоставлено друг
другу.
Посмотрите на любую другую страну.На Испанию,в которой был фашизм и где в
результате Франко воспитал Хуана Карлоса. И ни одна церковь не была разрушена
или взорвана.В то время как в нашей стране объявили: “кто был никем,тот станет
всем”,забыв,что “никто” может стать “всем”,лишь идя по одному из двух путей:
или научиться у тех,кто был “кем-то”,или уничтожить их,чтобы стать
единственным и ни с кем себя не сравнивать.Для чего и отправили несколько сот
великих умов России на Запад,где они и заканчивали жизнь.Включая Ивана
Ильина,Бунина,Сергея Булгакова,Струве и других.
Почему распался СССР? Потому что сама идея была ложной. Кто из нас
предполагал,что за три дня все грохнет? Мы сидели на кухнях,смеялись над
“ними” и были убеждены,что нам придется доживать свой век либо за
границей,если будут здесь сильно гонять,или при этом режиме,если гонять будут
не сильно.
Не может рухнуть строй,если у него сильная корневая система.А тут вынули
стержень – страх,и оказалось,что все на нем только и держалось.И
рассыпалось.Потому что не было ничего внутри,что поддерживает мораль
человека.А мораль человека держит – вера.
Да,во Франции можно жить без Бога,потому что во Франции богом является закон.А
в России законом был – Бог.И дело не в том,чтобы загонять туда людей палкой,а
в том,что люди просто жили по этим законам.И преступником был тот,кто
преступил именно этот закон внутри человека,а не тот,что писан другими людьми
или был опубликован в газете “Правда”.Это моя точка зрения.С ней можно
соглашаться,можно не соглашаться.Но я считаю,что это так.

-В Сталина,между прочим,тоже верили.И более,чем истово...

-В Евангелии по этому поводу сказано: “Не сотвори себе кумира”.Вы посмотрите
три составные части,на которых держалась Российская империя:
самодержавие,православие, народность.Все три стали основой для советского
режима.Только в перевранном виде.Вместо самодержавия – культ вождя.Разве
то,что мог слышать Сталин или любой из генсеков сказанным в глаза,можно
сравнить с тем,что слышал император? Им и не снилось такое.Православную веру
заменила вера в построение социализма в одной стране.И это было абсолютно
религиозное чувство,когда строили “социализм”,и Павка Корчагин с туберкулезом
махал ломом под дождем.И всё так.

Романтик национальной идеи.

-Вы сами сняли об этой вере фильм “Свой среди чужых,чужой среди
своих”.Герой,которого играет Солоницын,с любовью смотрит на портрет
Ленина.Вряд ли так снятый фильм о революции может снять человек, который
совершенно в нее не верит.Верили ли вы тогда во что-то подобное и как
относитесь к этому сейчас?

-Во-первых,и тогда,и сейчас я верил в одно и то же.Эта картина не о
большевизме.Это картина о романтике большевизма и того времени.Все,о чем
говорят герои фильма,это котурны,на которые,как в древней трагедии,становятся
герои, чтобы соответствовать не быту,а – мифу.Во всем этом нет ни капли
бытового большевистского или партийного отношения.Это люди - веры.Они
действительно верили.Они жили во время, предшествующее “Утомленным
солнцем”.Большое видится на расстоянии,и в “Утомленных солнцем” люди уже все
поняли.А те были абсолютно убеждены,что делают действительно правое дело.Иначе
бы они и никогда не победили.
Кстати,этот вопрос: “победили - не победили” он до сих пор меня мучает.Я как
командарм Котов,который задает своей семье этот вопрос: “Почему же вы,такие
обученные,такие умные,почему вы бежали? Почему мы вас раздолбали?” Я не знаю
точного ответа.В любом случае,он не полон. Но,я думаю, что частично близок к
ответу.
Дело в том,что те,кто назывался белыми,в силу своего воспитания не могли
обещать того,чего не могли выполнить.А большевики обещали все.что
угодно.Землю? - Пожалуйста. Свободу? - Нате. Все,что угодно,лишь бы победить.И
вот мы подходим к выбору.
Между людьми,которые не могут пообещать что-то,не сделав этого.И поэтому не
обещают,поскольку опираются на другие ценности.И на тех,кто слышит:“Да брось
думать! Ты хочешь это? Так давай,заколи его и – бери.Всё получишь”.
И в результате,в чем оказалось самое страшное? В соблазне. Народ был соблазнен
тем,что “все тебе дадим,ты только сделай то,что нам надо”. Сделали то,что им
надо.И получили в результате вместо земли – колхозы,раскулачивание и так
далее.
Это потрясающая тема.У одного из белогвардейцев есть гениальные
стихи.Начинаются они так. “Уходили мы из Крыма / среди дыма и огня. / Я с
кормы все время мимо / в своего стрелял коня”. И вот я подумал,что можно
сделать гениальную притчу о коне.Сначала он носится под красными.Его красного
командира убивают.Потом он носит белого.Того ранят.Конь делает все,что надо
делать коню.Он выносит из боя своего раненого всадника. Потом опять достается
красным.И он не понимает,почему так происходит? Он знает,что ему надо делать.
Он верен тому,кто его взнуздал.Он – верен. А в результате его вынуждены
расстреливать с кормы.
Вот это – история нашего народа.История народа,которые то одни взнуздывают,то
другие.Вот то,что идет сейчас.Почему происходит ужасающее лобовое
столкновение? Потому что его сначала взнуздали в одну сторону,потом – в
другую.Демократы – сюда,коммунисты – туда.А так как основы корневой нет,как у
того коня,то он плывет,не чувствуя под собой ничего.

-И все-таки вряд ли это началось только в 1917 году?

-Наверное.Почему я согласен с Максимилианом Волошиным, который писал,что Петр
1 был первый большевик? Потому что тот хотел видеть результаты своей
деятельности еще при своей жизни! Поэтому одних отправляет учиться в
Голландию.Других, не объясняя,заставляет брить бороды,ходить в лакированных
туфлях по грязюке и пить с утра “кохвей” вместо стакана водки по погоде.И с
этого момента началось полное расчленение.Одни стали интеллигенцией,а народ
остался там же,где был.То есть эволюцию он превратил в революцию.И в
результате мы постоянно имеем одно и то же.
Мы тоже хотим все хорошее увидеть при своей жизни. Значит,срочная
коллективизация.Потом кукуруза.Потом совхозы переделывают в колхозы.Колхозы –
в совхозы.Пятилетки.Год определяющий.Год завершающий.Год очумевающий.БАМ.
Спели “Интернационал” и дружно все на БАМ. Что теперь происходит с этим БАМом?
Дружно отправились осваивать целину. Выпластовали верхний плодоносный слой
земли и ее нет.Это все шаманство на ложной идее.
Объединяйся,кто – может.

В двенадцатом веке в одной русской летописи было написано, что что-то не
получилось, потому что “делалось с тяжким звероподобным рвением”. Вот мы все
делаем с тяжким звероподобным рвением.Давайте все вместе – это. Давайте все
вместе – то.Шаг влево,шаг вправо считается побегом.
Поэтому я не говорю о каком-то общем рецепте:на,сделай! Но для этого и
существует наша вера – да,может,и не увидишь результата при жизни,но делай
то,к чему способен. Ведь как сказал Толстой: “делай,что должно,и пусть
будет,что будет”. А мы все время хотим выиграть немедленно.Вложить копейку,а
получить десять миллионов.
Попробуйте заставить немца вложить одну марку,пообещав ему,что он зхавтра
получит десять тысяч.Да он с вас шкуру снимет,выясняя,где вы их
возьмете.прежде чем одну марку свою положить! А у нас до сих пор фольклорное
мышление. Ковер-самолет,скатерть-самобранка,конец-горбунок.Весь фольклор
построен на том,чтобы,ничего не делая,получить в результате все.
Проблема заключается в том,что не сформулирована национальная идея.Кто мы
такие? Откуда мы взялись? Куда мы идем? Что мы строим – социализм,капитализм?
Люди пытаются обмозговать абсолютно бездуховный и безнравственный вопрос: как
жить? Без попытки ответа на вопрос: зачем жить? В России первый вопрос был
именно этот: зачем жить? И опять мы упираемся в религию.
Только зная – зачем? - можно найти – как? А иначе получается: как взять
кредиты,чтобы их проесть и не отдавать? Как потянуть отдачу? Как потом
объявить дефолт,что отдавать не будем? Все съели.Опять все упирается в
безнравственность, то есть в безбожие.
Повторяю,я не фанатик.Я не из тех,кто разбивает лоб себе и своим детям о
паперть.И даже не столько о церкви я говорю,а о тех правилах,по которым
поколениями жила страна.
Мне кажется.что сегодня настал момент,и дай Бог,чтобы он был не слишком
поздний,собрать воедино самодостаточных людей,которые сумели выжить в эти
годы.Которые сумели заработать,открыть свое дело,которые кормят кого-то.
Хватит объединяться вокруг слова “нет”.Я и Ельцину в свое время говорил об
этом. Борис Николаевич,вы собираете вокруг себя людей по приниципу: “Ты их не
любишь,иди со мной!” Хорошо.Уничтожите вы то,что вместе не любите.Как и
случилось. Но потом ведь выяснится.что один любит арбуз,а другой – свиной
хрящик.На нелюбви,на отрицании,на маргинальном отношении к жизни ничего в
России,кроме войны и хаоса, построить нельзя.Поэтому сегодня должны
объединяться не те люди,которые и так уже объединены своими несчастьями,а те,
кто делает что-то.
Вы мне можете объяснить,каким образом можно не получать восемь месяцев
зарплату и не умереть с голоду? Как? Средь шумного бала случайно? Я не говорю
сейчас о том,что это нехорошо – не платить зарплату.Но я подозреваю,что
существует какая-то иная,абсолютно неразрушимая экономическая система. Она
существует как подкожная кровеносная система,которая не видна,но которой
держится жизнь организма.Так почему бы,в конце концов,не взять эту систему за
основу.Не посмотреть на нее прямо,если она так живуча сама и помогает выживать
людям? И так далее.

Никита Михалков говорит так,что заслушаешься.Логично, красиво,убежденно.И
вообще артист.И режиссер.И все-таки идеи – это одно.А человек – другое.И в
случае Никиты Сергеевича – гораздо интереснее.Не будем забывать и то,что
помимо “папиного сына”,он еще и младший брат,и отец собственного семейства.А
помимо известного своего почвенничества еще и режиссер,любящий и умеющий
работать с западными инвесторами.С этим-то со всем как? Но об этом – в
следующий раз.



Никита Михалков.Часть вторая.

Когда-то Бердяев вслед за Василием Розановым писал о “вечно-бабьем” в русской
душе.Перефразируя классика,я сказа бы о “вечно-мальчишеском” в “джазовом”
поколении,к которому отчасти принадлежит и Никита Михалков.Все эти ребята,
увидевшие фестиваль 57-го года,американскую выставку в Москве 59-го,хрущевскую
оттепель и мечту о близком коммунизме вперемежку с фильмами Феллини,саксофоном
Чарли Паркера и хемингуэевской Фиестой,так и остались Аликами,
Шуриками,Гариками,Толиками,Лёшами,Женями и Андрюшами. Сегодня,когда тем,кто не
помер от пьянства и отчаяния,уже за шестьдесят,это особенно заметно.
Никита Михалков был младшим братом этих ребят,которые сегодня сходят,так
толком и не взойдя.Он младше Андрона Михалкова-Кончаловского на восемь
лет,физически не попав в то поколение,видя,участвуя и завидуя ему со
стороны.Он и дистанцировался от него,выбрав вместо вечной молодежной иронии
брата надуманную серьезность отца.Говорит не об экологии,а о национальной
идее.Не о западных ценностях,а о почвеннических.Как бы назло
брату,которого,конечно,очень любит,но с которым не может вечно не
соперничать.Отсюда и ощущение некой форсированной игры даже в предельно
серьезных вещах,о которых Никита Михалков вынужден говорить.О том и вопрос.

Брат на брата,как Запад на Восток.

-Никита Сергеевич,а как Вы относитесь к своему брату и тому,что он делает? В
августе 91-го года Вы были у Белого дома,а он почти нарочито тут же уехал за
границу “спасать детей”.Вы призываете к национальной идее,а он апеллирует к
западным ценностям.Как это сочетается в Вашей “большой семье”?

-Надеюсь,что в этом и заключается богатство ее корневой системы.Мне ведь проще
всего сейчас сказать: видите,какой я правильный,а брат у меня неправильный.А
кто-то скажет наоборот:какой брат правильный,а я – неправильный.Но я-то
думаю,что здесь как раз заключается сила нашего с ним различного единства.В
том,что мы собою как бы покрываем часть противоположных полюсов.Он искренне
думает то,о чем говорит.И я искренне думаю то,что говорю.
Наши разногласия ведь не заканчиваются тем,что мы хлопаем дверью,расходимся в
разные стороны и становимся врагами.Я никогда не сказал про него дурного
слова.И он про меня не сказал дурного слова.Каждый из нас живет по тем
законам,которые для себя выбрал.

-Может,дело в том,что он старше Вас,и Вам надо было противостоять его силе?
Вообще Вас в детстве “вводили в рамки”?

-У нас в семье очень часто разговаривали с позиции силы. Была еще
бабушка,Ольга Васильевна Кончаловская-Сурикова. Крутейший был характер.Я как
сейчас слышу эти ее слова: “Ах ты,пакость!” И ощущение,что ты в
морозильнике.Причем,и мама ее боялась до самых последних ее дней.Настоящий
сибирский был характер.
Но,по большому счету,нас подвергали экзекуциям только за ложь.Тут уж ничем
нельзя было отмолиться.И тому же Андрону. И Катерине – это старшая наша
сестра,от первого маминого брака.Она потом была женой писателя Юлиана
Семенова, покойника, Царство ему Небесное.
Нельзя сказать,чтобы я в семье боялся.Но тихий,например, разговор мамы
приводил меня в тяжелое состояние.Когда она тихо так мне говорила:
“Никита,подойди,пожалуйста,сюда”. А с точки зрения “звездной болезни” мощный
урок в жизни мне дал брат.После фильма “Приключения Кроша” у меня была первая
фотопроба. Фотограф Тер-Оганесян пригласил меня в студию и наснимал огромное
количество моих портретов.И так я сижу,и по-другому,и в профиль,и анфас.
Я пришел в свою комнату и повесил на стенку три своих портрета.Три.А там их
было тридцать.Повесил свое изображение на стенку и ушел. Возвращаюсь.Развешены
уже все тридцать фотографий и на бумажках от одной до другой идут стрелочки. Я
иду по этим стрелочкам и прихожу на вот такую малю-ю-юсенькую фотографию
прадедушки Сурикова,который скромно стоит в общей группе.И подпись:“Бери
пример с предков”.С этого момента все как рукой сняло.Вообще Андрон меня
довольно жестко воспитывал.

-Он пишет в своей книге,что Вы для него за водкой бегали,это так?

-Ну а что в этом плохого? С удовольствием бегал за водкой, чтобы потом
смотреть,как они там пьют и танцуют.А пили, простите меня,Андрей
Тарковский,Женя Урбанский, Смоктуновский и так далее.. Примаков,между
прочим,Юлик Семенов.Так что я не жалею,что бегал.
Я и к отцу в бар залез довольно рано.Много было смешных историй.Во времена
фильма “Я шагаю по Москве” звонит мне ночью Данелия и говорит: “У тебя есть
что выпить?” Я говорю: “Откуда?” - “Ну давай,найди что-нибудь”. Я ночью
босиком лезу в комод к маме,где у нее стоит знаменитая “кончаловка”. Беру,
лезу вниз по водосточной трубе,в трусах,выношу эти полбутылки ворованной
водки,два стакана,а там внизу Данелия с дамами. Он важно так: “Это мой актер”.
А отец однажды застукал.Дал мне подзатыльник.И я долго так лечу мимо книжного
шкафа и только корешки книг мелькают:Толстой,Бунин,Чехов.... И он мне сказал:
“Если пьешь,так хоть не скрывай”.
И с братом было много всяких историй.И смешных,и разных. Он только часть их
описал в своей книге.Однажды я его очень жестоко и подло заложил.То есть
заложил как бы случайно,но и не случайно тоже.Долго потом расплачивался.

Воспитание чувств.

-А что еще “приложило руку” к воспитанию Вас тем, кем Вы стали?

-Мне очень многое дала армия.Я служил полтора года после получения двух высших
образований.Служил на Тихоокеанском флоте.Служил без всякого участия своей
семьи.Зато сам помог оказаться в армии моему сыну Степану.На Дальнем Востоке в
морских пограничниках на три года.Я понимал,что него это было единственное
спасение в его ситуации.Господь все так управил.
Помимо армии,мне очень много,как ни странно,дал Запад.Но как бы в обратном
смысле.Я приехал на Запад как бы с молочными зубами,а уехал с железной
вставной челюстью.
Первый мой опыт там был фильм “Очи черные”.Оттуда был вынесен мною главный
опыт.Мы сами даем повод обращаться с нами как не знаю с кем.Я даже сначала
этого не понимал.А когда понял,началась совершенно другая эпоха моего
отношения со многими людьми на Западе.И я там слыву человеком с тяжелым
характером.Хотя у меня и здесь не простой.
Дело в том,что как нам в детстве не прощали лжи,так я не прощаю унижения.То
унижение,которое испытывали мы все, получая там наши копеечные “суточные”,это
было омерзительно.Для меня критерий мужчины это то,как он ведет себя на
охоте,в застолье и,если играет,в теннисе.Я люблю теннис.А для прежних времен я
был еще прибавил: как ведет себя человек за границей.Во что он там
превращается.
Для меня в этом отношении был замечательный пример костромских реставраторов.Я
с ними подружился,когда снимался там у Рязанова в “Жестоком романсе”.Они
реставрировали Ипатьевский монастырь в Костроме.Представьте купол в 300
метров,а он там по миллиметру делает,стоя целый день на лесах. При нас двое
упали с лесов.Потрясающие люди.И вот мы пили там с ними спирт,и они
рассказывали как в первый раз поехали за границу,в Финляндию.Вся их артель.Жен
с собой взяли. Поехали поглядеть,как люди там живут.Приехали,разместились в
первый день.Пошли в музей. “Походили,а смотреть-то нечего”. – Я спрашиваю: “А
сколько вы там были?” - “Двенадцать дней.Но мы больше из номера не
выходили.Квасили себе и квасили”.
Вспомните,это те времена,когда людям разрешалось вывозить с собой копейки,и
они там на всем экономили,чтобы привезти дубленку,джинсы или
стереоустановку.Для таких людей это было унизительно.И они сразу закрылись и
пили.В музее смотреть все равно нечего.
Когда со мной пытались обращаться как с человеком низшей породы,и я понял
это,я поначалу попытался на это плюнуть:мол, мы выше этого.А потом подумал:
почему так со мной обращаются? С моими товарищами,с Сашей Адабашьяном? И мы
сыграли ва-банк: или у нас будет как у всех,или не будет никак. Уедем и всё.
И мы этим отбили себе очень серьезные приоритеты. Сегодня,когда начинается
разговор о приглашении,он начинается с иных базовых кондиций: на чем мне
лететь,в каком отеле мне жить.Вопрос в том,как ты сам позволяешь к себе
относиться.Как только ты позволяешь себя топтать,тебя затаптывают.
Сегодня не я разговариваю.Я – артист,мое место в буфете.С утра выпил,весь день
свободен.Играешь под наивного.А вот мой агент,все через нее.У меня агенты и в
России,и в Америке.Вы пришли приглашать маэстро? Вот наши условия.Не
хотите,можете брать любого другого.Нет вопросов.Мы же сами у вас ничего не
просим.Если вам не нужно,то и нам не нужно ничего.
И так не только по отношению ко мне,но и ко всем ребятам, кто со мной
работает.Так было при работе с партнерами и на фильме “Очи черные”,и на
“Урге”,и на “Утомленных солнцем”,и на “Сибирском цирюльнике”.Мы поставили себе
законом,что команда,которая приезжает на Запад,приезжает только на
международном уровне.
Мне лично ничего не нужно.Все,что мне надо я имею.И приобрел это за годы
своей жизни не махинациями,не “нефтегазовой трубой”,а тем,что я делаю.И я
горжусь тем,что я дорого стою.И еще больше горжусь,что платят мне не в России,
где платить нечем,а на Западе.И то,что живу в России,а платят мне на Западе,я
считаю это хорошо.Это правильно.Это достижение.


Мы не аборигены,они не Марсельеза.
-Можно ли сказать,что это более общее правило Ваших взглядов на отношения
России и Запада? На собственном Вашем примере?
-Киплинг сказал: “Запад есть Запад.Восток есть Восток.И с места им не
сойти”.Все дело в том,что и Запад,и мы должны понять одну очень важную
вещь..Единственное образование на земном шаре,которое является реальным местом
между Востоком и Западом – это евразийское пространство.С центром в России.
Можно много смеяться,что Евразия это то же,что Азиопа. Ради Бога.Тем не
менее,Евразия это единственное пространство, которое пропускает через себя и
степные ветры Востока, благодаря 270-летнему “игу”,которое я беру в
кавычки,потому что это не только “иго”,и тут я совершенно согласен с Львом
Гумилевым,гениальным “поэтом от истории”. И,в то же время,мы полной грудью
воспринимаем и европейскую культуру.
Нет другого такого образования в мире,которое имеет возможность соединить в
себе одно и другое.Это – мост.И,не понимая этого,можно считать себя или
западником,или славянофилом,или еще чем-то.Но это глупо и бесперспективно.
Я считаю,что мы должны пользовать Запад и давать ему пользоваться нами.Но это
пользование должно быть равноправным. А не с позиции “научим аборигенов петь
“Марсельезу”!” И,я думаю,мы сами делаем сейчас огромные шаги в сторону
истребления чувства собственного достоинства и представления,что мы что-то
умеем делать.Мы оттолкнули своего производителя от того,чтобы он гордился
тем,что делает своими руками.