Домой Вверх

 

 

ПУТЕШЕСТВИЕ В ЯРОСЛАВЛЬ ЗА ДЖОРДЖЕМ СОРОСОМ.

 

Приключения начались сразу. От Москвы до Ярославля на поезде меньше четырех часов. На автобусе чуть больше. На самолете сорок минут. До аэродрома, как водится, надо еще добраться. Тем не менее, какой-то выигрыш гарантирован. Вылет из Быково был назначен на 11 утра. После часового сидения в салоне самолета объявили, что вылет задерживается, а затем, что – сейчас для нас подготовят другой самолет. Хорошо, что это произошло не в воздухе. Вылетели около часа дня. Ожидание скрашивал сидевший рядом поэт и депутат Евгений Бунимович. Он рассказывал о сети клубов, которые хочет завести на Москве, о едином госэкзамене, предложенный им еще пять лет назад, а теперь, когда его насаждают по стране, как кукурузу, он уже и сам не рад, настолько все приняло безумный вид, и о многом другом. Возможно, потому, что Женя по первой своей профессии школьный учитель математики, я тихо подсчитывал: насколько за это потерянное время стал богаче Джордж Сорос, чье состояние равно трем миллиардам долларов, и во сколько тысяч раз это больше потерь всех сидящих в самолете. Среди последних были ректоры провинциальных университетов, которых везли в Ярославль на подведение итогов соросовской программы по Интернету, а также министры культуры разных российских регионов, которые должны были обсудить итоги программы по сельским библиотекам. Кажется, так. Ну и, конечно, тьма журналистов. Кроме тех, кто летел самолетом, в Ярославль еще отправились три переполненных автобуса.

Надо сказать, встреча великого финансового спекулянта и благотворителя Джорджа Сороса была организована в Москве на высоком уровне. Накануне я следил по ленте новостей, как он по часам встречается то с Лужковым, то с Матвиенко, то со Швыдким. На презентацию его книги о реформе глобального капитализма в новый “Царев двор” рядом с Красной площадью набилось человек триста, не меньше. Мелькали Немцов, Филатов, главные редакторы газет, телеведущие, экономисты и политологи, академики и сочувствующие. Да мало ли кого одарил грантами фонд Сороса и кто надеялся на новые! Не меньший десант ожидался и в старинном Ярославле.

Дальше почему-то все в памяти слипается. Может, это литературный прием, а, может, психологическая защита. Помню встречу с губернатором в картинной галерее и брифинг с ним в здании администрации в окружении портретов его предшественников 18-го века, причем, сложная прическа губернатора удивительно напоминала их парики, не говоря уже о застывшем в парадной гримасе лице. Потом сюрприз в гостинице. Три звездочки, роскошное здание, номер по 600 рублей с лишним, все как бы хорошо, но оказывается общежитием: две комнаты – с соседом и туалетом и ванной на всех вместе. Провинция, что делать. Сорос, надо признать, жил в другой гостинице. Там целый этаж сделали по высшему классу: с Интернетом, с феном, с мраморной ванной, короче, со всем, что есть в трехзвездочной турецкой гостинице за втрое меньшую цену. Но с местными надбавками: ядовитый шампунь “Добро пожаловать”, упавший на голову душ и фен, выключавшийся исключительно из розетки. Это что. В некоем городе в роскошной гостинице “Интурист” на вопрос: “А есть ли у вас горячая вода?” отвечали с гордостью: “А как же!”. Не было только вот холодной воды, а горячая - кипяток, и, чтобы утром чистить зубы, надо было с вечера воду охлаждать.

И роскошный прием в гостиной Университета, и интернетовский форум с речами и трогательной соросовской премией памяти академика Бориса Раушенбаха, тут же врученной запунцовевшей местной студентке. И вечерний Ярославль с тихим дождиком, церквями четверик на восьмерике и баснословно дешевой местной водкой. И приемка номера в гостинице при выезде: не вынесли ли гости унитаз с полотенцем? И поездка в Карабиху, в некрасовское имение, сохраненное в первоначальном виде.

Потерявший в России миллиард долларов на пресловутом “Связьинвесте” господин Сорос решил-таки выяснить “Кому на Руси жить хорошо?”. Не случайно же барин, написавший эту поэму, сохранил свое имение и при коммунистах, и при реформаторах.

…Крестьянские дети на лужайке ненавязчиво водили хоровод, пели песни и играли в горелки. Потом они, пряча чипсы, станут тихо перемещаться вслед за Соросом, окруженным свитой. В засаде уже был готов дед Мазай на полусогнутых ногах и запряженная Яковом (в миру Евгением) крестьянская телега.

Мазай вошел в действие удачно. Дети, окружив его, спрашивали, видел ли он Николая Алексеевича (Некрасова), какой он был? Оказалось, что вроде Ленина: жизнью народа интересовался, и в книжку все записывал, что услышит. А вот телега выезжала раза три и все невпопад: то Сороса повели в дирекцию, то в библиотеку, а то он сам, презрев волнение охраны, отправился гулять по роскошному господскому парку в сторону бывшей винокурни, которая и приносила радетелю за народное счастье весь доход. Увиденным Сорос остался доволен. Пожертвованные им на музей деда Мазая три тысячи долларов вкупе с полсотней тысяч рублей от местной власти были пущены в дело правильно. А тут и телега с детьми и крестьянином Яковом вписалась в прогулку барина, лихо прокатившись по узкой тропинке, сбегающей к нижнему пруду.

Усталый, но довольный Сорос возвращался в Москву. Предстояла большая пресс-конференция, на которой он, среди прочего, должен был сказать о сокращении своих благотворительных программ.

Игорь ШЕВЕЛЕВ.

Июнь 2001 года.

 
Хостинг от uCoz