Домой Вверх

 

 

салоны и подвалы

ДОЛГАЯ ПАМЯТЬ НЁБА

Сезон выставок и презентаций начался стремительно

 

Начнем с выставки “Память нёба”, которой московская галерея “Ковчег” открыла свой 14-й сезон, что, согласимся, немало. Галерея заслуженная, собирает и выставляет прекрасных живописцев “московской школы” прошлого столетия. Потому, может, несколько и находится на окраине современной художественной жизни, - и в сознании зрителей, и территориально. Чтобы приблизить себя к зрителю, “Ковчег” задумал серию выставок, посвященных темам еды, курения, солнечных пляжей в произведениях московских художников ХХ века.

А чтобы не заставлять гостей ехать к себе далеко и уезжать не солоно хлебавши, устроили выставку в ресторане “Старая мансарда” в двух шагах от метро “Спортивная” на улице Усачева. Успех превзошел все ожидания. Зал был до отказа набит публикой, находящихся в ажитации созерцания картин и предвкушения фуршета.

Перечитывая недавно старый “Новый мир” десятилетней давности, я обнаружил рецензию Михаила Рощина на книгу Вайля и Гениса “Русская кухня в изгнании”. Рецензия, конечно, называлась “Книга о вкусной и забытой пище”. Нынешнюю выставку так, конечно, не назовешь: средней руки яства, предложенные рестораном, намного превосходили разнообразием изображенное на полотнах.

Зрительный ряд имел, скорее, ностальгическое направление. Пустые бутылки из-под молока за 15 копеек, одинокий кочан капусты 88-го года Александра Ливанова, “Чаепитие на Рождество” 90-го года Екатерины Григорьевой с маленьким тортиком за рубль пятнадцать. Садистски фаршированная огурцом курица 2001 года Павла Шевелева выглядит уже вполне дореволюционной обыденностью.

Устроители “Памяти нёба” соединили художников разных десятилетий века, исходя из чисто эстетической совместимости, и получилась единая картина эпохи. Где крестьянская трапеза неизвестного художника начала ХХ века органично соседствует с тремя кильками нашего современника Николая Белянова. Французские пирожные Ивана Пуни 1920-х годов с одиноким яйцом “Завтрака аристократа 1994 года” Ивана Лубенникова, а две курицы (в цвете и без) того же П. Шевелева – с жанровой сценой Михаила Родионова тех же 1920-х.

“Надо рисовать килек, - посмотрел на все это Николай Белянов опытным взглядом продавца собственного искусства. – Сегодня кильки идут на ура”.

Фуршет, между тем, разгорался не на шутку, часть наиболее продвинутых арт-критиков спускалась в недра “Старой мансарды”. Ваш же покорный слуга должен был спешить на следующее мероприятие. Хорошо, что оно было посвящено монументальной книге Андрея Бильжо “Петрович и другие”, только что выпущенной издательским домом “Коммерсант” и “Эксмо-пресс” и состоящей из трехсот избранных рисунков художника. Поскольку всего у Бильжо тысяч десять “петровичей”, то и выбрать было из чего, и напечатать широко и привольно на отличной бумаге, и отметить все это дело с размахом, фейерверком, мелким дождем, концертом, массой известных приглашенных и доброй дюжиной перемен блюд – в одноименном клубе “Петрович”.

Понятно, что в разнородной толпе депутат Сергей Юшенков соседствовал с писателем Владимиром Сорокиным, теледива Светлана Конеген с поэтом Львом Рубинштейном, драматург Виктор Славкин с мультипликатором Александром Татарским, фотожурналист Юрий Рост с художницей Татьяной Назаренко, а Игорь Иртеньев и Виктор Шендерович ни с кем не соседствовали, кроме как с самими собой. Толпа прибывала, убывала, двигалась. “Память нёба” тоже полнилась новыми ощущениями. Если на одноименной выставке от двух-трех пластиковых стаканчиков красного вина типа “изабелла” я пришел в подобие умоиступления, то здесь от виски, разливаемого настоящими ковбоями в прикиде из 5-литровых бутылей в граненые стаканы, я трезвел и трезвел до безобразия.

А, трезвея, вел интеллигентный разговор с писателем и главным художником самого стильного журнала “Табурет” Константином Побединым. Поскольку тот по одному из многих совместительств сочиняет обложки к Б. Акунину и прочим книжкам издательства “Захаров”, то и поведал о наполеоновских планах этого самого Захарова издать, например, библиотеку мировой литературы в пятистах томах или выпустить акунинские детективы в виде документальных фотоальбом, чтобы никто отныне не заблуждался, что всего этого не было на самом деле. А для книги воспоминаний о Сергее Довлатове Победин уже и обложку сочинил: парень, который держит клодтовских коней на Аничковом мосту в Петербурге, взнуздавший… всадника. А когда я сказал, что поэт Владимир Салимон только что приглашал нас всех в следующую пятницу на презентацию своей книги в “Домик Чехова” рядом с Садовым кольцом, то Костя, кивнув, поведал, что давно ему предлагал издать свое “Переизбранное”. От такого острословия я подавился очередным стаканом виски, которое из дыхательного горла пошло прямо в легкие, и уж последовавшую за этим “память нёба” я долго не позабуду. Одна радость, что светский сезон в Москве только начинается, и все еще впереди.

Игорь ШЕВЕЛЕВ

 
Хостинг от uCoz